Хочу запомнить ее такой. Летящие волосы, сверкающие голубые глаза, белое платье, струящееся свободными складками по хрупкому, стройному, прекрасному телу, которое когда-то было моим. Перед глазами плывет пелена, горячее дыхание срывается с губ. Мне кажется, что я чувствую озноб по всему телу, ломоту в мышцах.

Думал ли я, как сильно мне не хватало моей Джульетты, родителей, моего дома? Я заставлял себя жить, не думая об этом. Почему? Что мне мешало сделать первый шаг? Я забыл причины, которые увели меня прочь из отчего дома, но не находил смелости признаться в этом.

А сейчас я вижу лицо этой девочки, которой еще вчера было шестнадцать, словно и не было этих лет, и понимаю, что время выйти на тропу мира приближается. Она продолжает улыбаться и беспечно порхать, пока не оказывается, напротив. Если бы не стекло, я бы смог до нее дотронуться. Васильковый взгляд внезапно замирает прямо на мне, и я перестаю дышать, хотя знаю, что видит она не меня, а пресловутых балерин из «Белого лебедя». Ее улыбка угасает, становится грустной, как в тот день, когда я с ней прощался на пороге съёмной квартиры в Москве. И она делает то, что насквозь пронзает мое сердце: протягивает руку и касается стекла как раз напротив моей ладони. Мне кажется, что я даже чувствую тепло ее пальцев, биение сердца. Я смотрю в синие бездонные глаза и мне страшно, потому что это не игра, не фантазия. Это настоящее. То, от чего я отказался шесть лет назад. И когда она отворачивается, разрывая контакт, бросаясь на шею своему мужа, я вздрагиваю, как от удара и, шатаясь, словно пьяный, возвращаюсь назад, к своему столику.

«Она согласилась абсолютно искренне и не могла понять, почему в тот момент, когда она сказала «да», ей вспомнилось лицо Ноя.»

Н.Спаркс «Дневник памяти»

Мария

Я смотрю на обручальное кольцо на пальце, и резко одергиваю ладонь от стекла, словно сбрасывая пелену внезапного наваждения. Мы с Димой возвращались в отель, когда я увидела кафе с цветными витражами. Танцующие балерины. Сцена из балета «Белый лебедь». Сто раз проходили мимо, а я и не замечал, столько новых эмоций переполняли меня. А сегодня, как замкнуло, примагнитило. Лицо балерины, которая улыбалась, глядя прямо на меня, отчего-то казалось грустным и полным печали. Я на эмоциональном уровне ощутила исходящее от нее чувство опустошенности и тоски. Я дотронулась до нее, и словно током ударило. Стекло горячим показалось. Мистика просто. Мурашки по коже, даже легкое головокружение.

Я сумасшедшая. Смеюсь над своими фантазиями, оборачиваясь к Солнцеву, и бросаюсь ему на шею. Он подхватывает меня на руки и кружит, кружит… Мне хочется смеяться и петь. Обнять весь мир, и даже грустная балерина не испортит мое настроение.

Могла ли я подумать, три месяца назад, уезжая на вокзал и обливаясь слезами, что совсем скоро буду самой счастливой девушкой в мире. Я сидела в зале ожидания, переполненном спящими бездомными, нищими и просто пьяницами. В моей спортивной сумке лежали только мои скудные пожитки, и ничего из тех шикарных стильных вещей, которые покупал мне Дима. Я столько лет была сильной, не плакала, держалась, а сейчас сдалась. Слезы ручьями текли по щекам, время тянулось бесконечно. Я хотела одного – сесть в автобус и уехать домой, к маме… Туда, где пожалеют, поймут, и не будут устраивать допрос. Где все понятно и просто. Я не винила Диму в том, что произошло с нами, хотя мне было больно и обидно.

Я ждала его до часу ночи. Он всегда возвращался еще до полуночи, а в этот день – нет. Я увидела в его отсутствии определённый знак, сделала свои выводы. Дима не говорил напрямую, чего хочет от наших отношений в будущем. У него было только сейчас. Он не давал мне надежду, но я не могла не мечтать, а когда мечтаешь о несбыточном, очень больно падать. Солнцев не раз предупреждал меня, что не любит истерики, а я устроила разборки утром, вывалив все, что накопилось. Давно уже жила с ощущением, что являюсь всего лишь его девочкой для секса, которую удобно держать под рукой. Если бы я была кем-то большим, то он бы не прятал меня в стенах своей стильной дорогой квартиры. Он бы ввел меня в свою жизнь, в свой круг.

Сидя в гудящем зале ожидания, я бесконечно жалела и презирала себя за глупость. Мне казалось, что это конец, была уверена, что никогда больше его не увижу. Даже планировала забрать документы из университета, чтобы не чувствовать себя обязанной, еще больше униженной его благотворительностью. .

До поезда оставалось три часа, и я, совершенно измучившись, задремала. Не заметила, как кто-то сел рядом, взял мою руку. Не почувствовала, как этот кто-то надел кольцо на безымянный палец, а, проснувшись, поняла, что лежу на Димином плече. Я узнала его, не поднимая головы. Напряжение сковало все мои внутренности, в голове ни одной мысли…. Опустив глаза, я заметила кольцо на пальце, и от потрясения потеряла дар речи. Сомнений в том, что оно обручальное у меня не было. Не вчера родилась.

– Теперь у тебя еще есть сомнения относительно моего отношения к тебе? – хриплым измученным голосом спросил он. Я подняла голову и посмотрела в серые глаза, в которых отражалась безграничная гамма чувств. Он выглядел немного странно, помято. Хотя все равно невероятно привлекательно.

– Ты напился, что ли? – дошло до меня.

– Уже протрезвел. Так что, Маш? Принимаешь предложение или дальше бегать будешь?

Его взгляд серьезный и пристальный Он смотрел серьезным и пристальным взглядом прямо в мое сердце.

– Почему ты это делаешь? – спросила я. Мне действительно хотела знать. Не строить теории, не прислушиваться к эмоциям и ощущениям, а услышать правду. От него. – Ты не обязан, Дим.

– Ты думаешь, я бы купил кольцо, если бы не хотел этого? – его ладонь мягко обхватила мои скулы. – Я пол-Москвы исколесил, пока нашел идеальное кольцо для девушки, на которой хочу жениться. Измучил всех продавцов, заставляя показывать самые лучшие, самые дорогие…. А ты говоришь, что я не обязан. Ты просто неблагодарная маленькая сучка, Маша. – наклоняясь он поцеловал меня в приоткрытые губы, проникая языком вглубь, изучая, лаская, покоряя своей силе, натиску, желанию. Мое тело мгновенно налилось возбуждением, неистово-острым после эмоциональных качелей, которые я перенесла.

– Мне нужно тебя трахнуть, Маш, – словно читая мои мысли, прошептал Солнцев в мои губы. – Пошли в машину. – он встал и потянул меня за собой. Я шла, шатаясь и спотыкаясь. Голова кружилось, сердце хаотично колотилось в груди, в венах горело возбуждение, душу переполняло счастье.

Мне только что сделали предложение в зале ожидания среди алкашей и бомжей, а теперь собирались отыметь в машине. Чертовски романтично, ничего не скажешь. Мы оказались на сиденье, автоматически опустилась крыша. Солнцев поцеловал меня, больно и жадно, смял ноющую от желания грудь, когда я залезла на его колени, с нетерпеливым стоном прижимаясь к выпуклости на брюках. Тонированные окна спасли нас от любопытных зевак. Судорожно дыша я стащила с себя джинсы, он расстегнул брюки, спуская их вниз, вместе с боксерами. Мы так часто и разнообразно занимались сексом, что давно перестали смущаться и стесняться друг друга. Никаких комплексов, голая потребность ощутить его внутри, испытать удовольствие и получить разрядку. Места для маневра мало, поэтому я снова села к нему на колени, спиной, прогибаясь, наклоняясь немного вперед, хватаясь за спинку переднего сиденья.